Работа направлена на рассмотрение проблемы доступа к другому сознанию в феноменологической психотерапии. Проблема заключается в том, что другое Я является в одно и то же время феноменом, который конституируется моим сознанием, и трансцедентальным субъектом, находящимся в объективной реальности. Рассмотрение проблематики начинается с материалов летнего курса лекций 1925 г., прочитанного Гуссерлем во Фрайбурге, где излагается суть проекта «новой психологии». Новая психология должна стать альтернативой для естественнонаучного подхода за счет обращения к непосредственному индивидуальному опыту, к переживаниям субъекта, и поэтому в качестве объекта она избирает интенциональную жизнь, отказываясь от излишней теоретизации по поводу наблюдаемых феноменов. Работая с априорными формами, психолог вскрывает посредством интуиции универсальные доопытные структуры сознания. Особое значение в работе психолога и психотерапевта имеет эмпатия или вчувствование (нем. Einfüllung). Гуссерль разрабатывает свою концепцию вчувствования через переосмысление теории эмпатии Т. Липпса. Эмпатию Гуссерль понимает не как зеркальный процесс, а как проецирующее уподобление. Важным качеством здесь служит функциональная общность между воспринимающим субъектом и тем, кто воспринимается. Это позволило разработать ряд продуктивных терапевтических подходов. В заключении статьи приводятся два примера таковых – феноменологическая психиатрия К. Ясперса и метод субвербальная коммуникации Ю. Джендлина.

В настоящее время в зарубежных и отечественных исследованиях возрастает интерес к психологическим практикам, основанным на формировании навыка осознанного внимания или осознанности (mindfulness). Задачей данного обзора явилась систематизация данных об осознанности как комплексном психологическом феномене. Рассмотрены подходы к его определению, место в структуре психологических процессов, предлагаемые модели.

В данной работе изучалось влияние особенностей процедуры тестирования опросником ASQ на показатели внутренней согласованности шкал интернальности. В исследовании принимало участие 149 студентов, которые заполняли опросник ASQ и УСК. В анализе был сделан акцент на контроле двух источников вариативности оценок интернальности. Первый источник имел отношение к формулированию причины, а второй – к ее оценке. Все формулируемые испытуемыми ответы были сгруппированы, а затем сравнивались по интернальности, стабильности и глобальности. В результате были выявлены высокозначимые различия по интернальности для всех 12 пунктов опросника, что свидетельствует о том, что источники вариативности ответов в наибольшей степени будут влиять на последующее оценивание именно по этому параметру. Наиболее приемлемые психометрические показатели были получены для шкалы успеха в сфере достижений. Для остальных шкал интернальности этого уровня обобщения были получены низкие значения внутренней согласованности.

Целью исследования являлся анализ психологических характеристик сепарации с родителями, субъективного переживания одиночества и самоотношения у подростков с самоповреждающим поведением. Выборку составили 108 подростков города Новосибирска в возрасте от 15 до 18 лет с наличием и отсутствием самоповреждений. Инструментами для сбора материала послужили: авторская анкета; методика «Шкала причин самоповреждающего поведения» Н. А. Польской; опросник PSI (Psychological Separation Inventory) в адаптации В. П. Дзукаевой и Т. Ю. Садовниковой; шкала субъективного ощущения одиночества Д. Рассела (UCLA, версия 3) в адаптации И. Н. Ишмухаметова; методика «Личностный дифференциал», адаптированная в НИИ им. В. М. Бехтерева. В результате было получено, что у подростков с самоповреждающим поведением достоверно ниже показатели конфликтной сепарации с отцом и матерью и выше показатели эмоциональной сепарации с отцом. В самоотношении этих подростков присутствует ощущение своей малоценности, непринятие себя, зависимость от внешних оценок, трудности с саморегуляцией и самоконтролем. Также подростки с самоповреждениями переживают чувство одиночества как состояние дискомфорта на фоне ощущения своей малоценности и непонятости окружающими.

В позитивной психологии видение и переживание красоты является одной из сильных сторон характера, которая свидетельствует о наличии положительного психического здоровья и субъективного благополучия. В статье представлены результаты исследования связи между восприимчивостью к красоте и концептом «красота» у русскоязычных студентов-психологов, а также построена предварительная полевая структура концепта «красота». Выборка состояла из 62-х испытуемых в возрасте от 18 до 54 лет (15 мужчин и 47 женщин). В исследовании использовались метод свободных ассоциаций и шкала восприимчивости к красоте EBS. Подтвердилась положительная связь между уровнем восприимчивости к внутренней красоте и количеством ассоциаций на слово «красота», связанных с внутренней красотой. Дополнительно выявлены положительные связи между уровнем общей восприимчивости к красоте и количеством ассоциаций на слово «красота», связанных с внутренней красотой, а также между уровнем восприимчивости к красоте идей и количеством ассоциаций на слово «красота», связанных с внутренней красотой. Дополнительно получены результаты, связанные с различиями между мужчинами и женщинами. Женщины восприимчивее к красоте природы и к внутренней красоте человека, при этом они дают больше ассоциаций по внутренней красоте, чем мужчины. В полевой структуре концепта «красота» ядром является слово-ассоциация природа (31); ближней периферией слова-ассоциации любовь (25), глаза (19), эстетика (14), искусство (14), улыбка (13), жизнь (12), счастье (11), музыка (11), женщина (11), цветы (10), душа (10), гармония (10), доброта (10).

В статье предлагается посмотреть на образ трансформации как на идею, влияющую на пластичность мышления (способность человеческого мозга преодолевать привычные реакции и схемы мышления и создавать новые). С этой точки зрения образ трансформации в мировой мифологии может быть рассмотрен как фактор, предопределяющий культурологические стереотипы мышления, отражающий представление сознания о возможностях психики. Приведено описание образов превращений в древнегреческой и индуистской мифологии как двух точек зрения на психические процессы. Это позволяет заметить возможности и ограничения процессов преображения, которые предлагают западные и восточные мифы. Трансформация рассматривается как базовая задача в юнгианском подходе. Благодаря глобализации вся мировая мифология стала одинаково доступна. Цель данной работы – рассмотреть различные версии образа трансформации, что позволяет обогатить эмоционально значимые, архетипические символы, которые используются на практике. В статье описаны признаки, лежащие в основе образа трансформации в восточных мифах, которые можно сопоставить с современными эмпирическими данными о психике и физиологии. На основе этого сравнения высказывается предположение, что современные знания о пластичности мышления ближе к восточному типу мифов.

В рамках рубрики «Страницы из истории психологии» публикуется 7-я глава из книги «Творчество душевнобольных и его влияние на развитие науки, искусства и техники» (1926), которая была написана известным советским психиатром и психологом Карповым Павлом Ивановичем (1873–1932). В результате многолетних исследований П. И. Карпов собрал обширную коллекцию стихов, рисунков, ручных поделок и других произведений, созданных душевнобольными людьми. Основанная на материалах этой коллекции книга, глава из которой публикуется ниже, представляет интерес и в наши дни, так как помогает пролить свет на взаимосвязь между психическим состоянием человека и его творчеством.